Мато Нажин или Стоящий Медведь, вождь племени оглала сиу, издал в 1929 году документальную книгу о своем народе. Советский индеанист Сергей в 1970-е решил взять себе имя этого знаменитого вождя.
Республика Алтай, 2016. Фото и текст © Валерий Кламм

«…Где-то на стыке шестидесятых и семидесятых годов на бескрайних просторах Советского Союза стали появляться дикие индейские племена. И юные сорванцы, начитавшиеся Фенимора Купера, Шульца и Сат-Ока, и насмотревшиеся фильмов про индейцев с участием Пьера Бриса и Гойко Митича, пришли на новые охотничьи территории. Нападения на белых ковбоев, охоты на лбизонов и лосей, раскуривание трубок мира сейчас с улыбкой вспоминаются участниками тех событий. Многие дети в нашей стране играли в индейцев, но время шло, у детей стали появляться другие интересы и они постепенно забывали об очаровательной поре юности. Но — странное дело! — некоторые из них, буквально единицы, не перестали интересоваться индейцами, более того, их игра переросла в нечто более серьёзное, глубокое, мистическое…»
Вапити — об истории индеанистики >>>

Сергей-Мато и его друг Орлиное Перо были важными людьми в новосибирской группе «Красные стрелы»: тогда индейское движение существовало на территории СССР больше как клуб друзей (или братьев) по переписке – доинтернетовски-небыстрой.

Следующий этап в жизни нового Мато Нажина – ленинградский, там в 80-е был создан индейский клуб «Алькатраз», проходили фестивали Пау-Вау, Мато ездил в ГДР к единомышленникам, научился зарабатывать ремеслом — шитьем из кожи, и был взлет движения – и его кризис… А потом Медведь вернулся в Сибирь: на Алтае с восьмидесятых селились индеанисты, был недолгий опыт общины «Голубая Скала» в селе Верх-Кукуя – как социальная альтернатива тогдашнему застою, попытка «жизни в мифе», в единении с природой, среди духовных братьев и сестер.

Мато сейчас 61, он длинноволос, живет в избушке в Улус-Черге, носит ковбойские шляпу-и-сапоги. На мое дилетантское недоумение – как в нем уживаются такие вроде бы антиподы, индеец и ковбой, он ответил, что индеец – это мировоззрение, а ковбой – это профессия.

Он мастерит дорогие седла на заказ и постоянно чувствует миссию: заставить эту страну уважать труд скотовода. «В Америке ковбой – это национальный символ силы и свободы, а у нас эта работа ценится ниже некуда». Важный проект Мато – вместе с друзьями и партнерами открыть за соседней горой ранчо на американский манер, с умной племенной работой, чтоб был не по-советски «мясомолочный скот» (что значит ни мяса, ни молока толком), а серьезные очень мясные породы; и чтоб там же суровая школа ковбоев для городских хлюпиков-подростков. Ну и в целом — модель другой жизни.

На подаренной ему друзьями бейболке – текст Молитвы Ковбоя (да, наверное, и индейца тоже, да и не только индейца):
Дай мне прожить мою жизнь среди быстрых коней и красивых женщин.
А когда я умру, пусть мою старую шкуру задубят и сделают из нее женское седло.
И тогда я снова буду меж двух вещей, которые мне дороже всего в жизни: быстрых коней и красивых женщин

Рабочее место Мато в его доме в Улус-Черге

Красный Волк, Мато Нажин и Вапити. 1980-е (фото отсюда)

«Это Серко, хороший конь, у него тормозной путь два с половиной километра»

Мато на пастбище на Алтае. 1990-е (фото отсюда)

*Поездка к Мато Нажину в Республику Алтай состоялась при поддержке проекта «Дороги России» (фотодиректор — Григорий Ярошенко, Москва) и дружеской помощи художника Ольги Кумани (село Аскат).
Удивительные фотоархивы индеанистов — на сайте «Остров Черепахи», созданном Вапити (Сергей Иванов)